Она сняла то, что осталось от ее платья, и швырнула лохмотья на пол. Голая и дрожащая, она схватила баночку с черным песком, высыпала немного песка на ладонь и принялась ожесточенно тереть тело, пока оно не стало розовым, а чешуя на хвосте не заблестела. Потом сдернула с вешалки халат и закуталась в него. Кожа горела из-за слишком сильного растирания песком, но Серафине было наплевать, она приветствовала эту боль, заставившую образы в ее голове немного померкнуть.

– Сделай глубокий вдох, – велела она себе. – Все будет хорошо.

Это не помогло.

Чтобы добраться до кровати, ей оставалось несколько гребков, но она с громким криком упала на пол.

В следующую секунду дверь распахнулась, и в комнату быстро вплыл Блу.

– Серафина, что случилось? Я слышал крик. У тебя все в порядке? Что-то болит? – спросил он, опускаясь на пол рядом с ней.

– Да, – прорыдала принцесса. Она очень долго сдерживалась, но сейчас ее прорвало.

– Где болит? Что стряслось? Покажи. – Блу помог ей сесть.

– Здесь! – Серафина стукнула себя кулаком в грудь, там, где сердце. – Все, что я любила, погибло: родители, дом, мой город…

Ее голос оборвался, из глаз ручьем полились слезы.

Блу поднял русалочку с пола, прижал к груди и молча обнял. Он ничего не мог сказать, да и что тут скажешь? Разве можно унять такое горе?

Выплакавшись, Серафина подняла голову.

– Прости, Блу, мне очень, очень жаль. Я тут реву белугой, а ты ведь и сам потерял родителей.

– Ничего. Ты в шоке. У тебя не было времени, чтобы перенести все случившееся, а теперь оно разом обрушилось на тебя. Тебе нужно поспать, только так ты сможешь восстановить силы. А теперь отдыхай. Я буду совсем рядом.

Серафина вцепилась ему в руку.

– Нет! Прошу, не уходи. Поговори со мной. Расскажи мне что-нибудь, что угодно.

– А если расскажу, ты ляжешь спать?

– Да!

– Тебе придется отпустить мою руку.

– Хорошо, – согласилась Серафина.

Она забралась на кровать. Актинии мягко прогнулись под ее изнуренным телом, их мягкое прикосновение убаюкивало. Принцесса повернулась на бок, подложив одну согнутую руку под голову. Блу пододвинул к кровати стул; присутствие русала успокаивало принцессу, но ей все еще необходимо было отвлечься.

– Блу, расскажи про самую страшную вещь, которая когда-либо с тобой случалась. Или о самом прекрасном дне твоей жизни. Или о своей любимой еде. У тебя есть сестра?

– Нет, – покачал головой Блу.

– А возлюбленная у тебя есть? Расскажи мне о ней.

Блу замешкался.

– О нет. О боги. Прости. Я сунула свой плавник не в свое дело, да? Пожалуйста, только не говори, что она тоже умерла.

– Нет, она жива. Она не… она больше не моя возлюбленная.

– Вы расстались?

– Ну, похоже на то.

– Почему? Что случилось?

– Да так.

– Так?

Блу посмотрел в потолок.

– Быть одним из Хищников нелегко, с тебя многое спрашивают. Семья, друзья, возлюбленные – ты не можешь ничего им рассказать, и они не понимают, что тебе приходится идти на жертвы, что ты ведешь двойную жизнь.

– Может, вы еще будете вместе.

Он покачал головой:

– Это вряд ли.

– А какая она?

– Умная. Красивая. Добрая.

Он помолчал, потом сказал:

– И храбрая, очень храбрая.

– Кажется, ты все еще влюблен в нее, – заметила Серафина.

– Гхм, да. Думаю, да.

Повисло неловкое молчание, потом Серафина попросила:

– Расскажи, почему ты присоединился к Хищникам.

– Почему я присоединился к Хищникам… – задумчиво повторил Блу.

– Ради веселья и приключений? Чтобы повидать экзотические места? – пошутила Серафина. Ей отчаянно хотелось, чтобы он продолжал говорить.

Он посмотрел на нее с выражением такой решимости и страсти, что у русалочки перехватило дыхание.

– Я присоединился к Хищникам потому, что люблю море больше всего на свете. Страшные вещи творятся: терраходы уничтожают океаны, на морских обитателей охотятся до полного истребления, русалы сражаются с русалами. Герцог говорит, что теперь некоторые русалы даже объединяются с терраходами. Я хочу сделать все возможное, чтобы прекратить это – все это безобразие.

Он посмотрел на Серафину совсем как тогда, у подводной пещеры, когда бинтовал ее хвост, и она вновь обнаружила, что не может отвести взгляд, завороженная глубиной его синих глаз, как пловец, захваченный быстрым течением.

«Кто же ты такой?» – гадала принцесса. Она заставила себя отвести взгляд и быстро сказала:

– Я должна перед тобой извиниться.

– За что?

– Когда ты привел нас сюда, я была уверена, что ты продал нас терраходу. Теперь я вижу, что ты никогда бы так не поступил. Ты очень честный преступник, Блу. Спасибо, что спас нас, мы обязаны тебе своими жизнями.

Блу смущенно покачал головой.

– Любой поступил бы так же. Ну а ты? У тебя есть кто-нибудь? – спросил он, явно желая сменить тему. – Погоди… конечно же, есть. Ты же собиралась обручиться с принцем Махди, верно?

– Да, до того, как все это случилось, – кивнула Серафина. – А потом он исчез.

– Уверен, он пытается к тебе вернуться.

Серафина грустно улыбнулась.

– Вероятно, он пытается вернуться в ночной клуб или в объятия какой-нибудь сирены, но только не ко мне.

– Почему? Что случилось? Он что…

– Может, он просто меня не любил?

– Тебя, такую красивую и веселую принцессу? Конечно же, он влюблен в тебя, я уверен, – заверил ее Блу.

– Когда-то я так и думала. Он заставил меня поверить, что влюблен, но это неправда. Вечеринки, другие русалочки… стали для него важнее меня. А теперь я просто… хотела бы я знать, в чем причина. Во время нашего последнего разговора… впрочем, он почти ничего не говорил, а я просто уплыла. Мне не хотелось иметь с ним ничего общего. Думаю, теперь мне не суждено узнать причину такой его перемены.

– Откуда тебе знать, может, он жив.

– Всегда есть вероятность благоприятного исхода, да?

– Кажется, нам снова стоит сменить тему.

– И поговорить о чем-то веселом и приятном, – вздохнула Серафина. – Вот только ничего на ум не приходит.

Она приподнялась на локте.

– Слушай, тебе же полагается отдыхать, – встрепенулся Блу. – Если герцог узнает, что я тут не даю тебе спать…